Psyways.ru

Деньги тоже могут быть получены без учинения преступных действий, например путем коммерции, что тем более верно, поскольку в терроризме часто участвуют и достаточно обеспеченные люди. Стало быть, возникает необходимость найти главное или даже единственное, что порождает только терроризм или иные действия, весьма сходные с ним по своей природе и основным характеристикам, подчас сходные до того, что их трудно отделить от него — я имею в виду и правовую квалификацию. Одна из главных задач науки о человеке как раз и заключается в поиске того уникального мотива, который порождает именно данное поведение. Я полагаю, что одним из таких мотивов, если иметь в виду терроризм, влекущий человеческие жертвы, выступает влечение отдельных людей к смерти, к уничтожению, столь же сильное, как и влечение к жизни. Иного и не может быть, поскольку влечения к смерти в известном смысле адекватно влечению к жизни, а у конкретного человека они могут наличествовать оба как амбивалентные тенденции. Влечение к смерти (некрофилия) объединяет значительную группу людей, которые решают свои главные проблемы, сея смерть, прибегая к ней или максимально приближаясь. Некрофилия, как писал Э. Фромм, родственна фрейдовскому анально-садистскому характеру и инстинкту смерти, но лишь родственна, а не адекватна. Некрофилы живут прошлым и никогда не живут будущим, считал Э. Фромм, и это находит свое достоверное подтверждение особенно у националистических террористов, которые так любят восхвалять героическое прошлое своего народа и без остатка преданны традициям. Для некрофила характерна также установка на силу, как на нечто, что разрушает жизнь. Применение силы не является навязанным ему обстоятельствами преходящим действием — оно является его образом жизни. «Как для того, кто любит жизнь, основной полярностью в человеке является полярность мужчины и женщины, так для некрофилов существует совершенно иная полярность — между теми, кто имеет власть убивать, и теми, кому эта власть не дана. Для них существуют только два «пола»: могущественные и лишенные власти, убийцы и убитые. Они влюблены в убивающих и презирают тех, кого убивают. Иногда такую «влюбленность в убивающих» можно понимать буквально: они являются предметом сексуальных устремлений и фантазий . Влияние людей типа Гитлера и Сталина также покоится на их неограниченной способности и готовности убивать. По этой причине они были любимы некрофилами. Одни боялись их и, не желая признаваться себе в этом страхе, предпочитали восхищаться ими. Другие не чувствовали некрофильного в этих вождях и видели в них созидателей, спасителей и добрых «отцов»[10]. Террорист делает смерть своим фетишем, тем более, что сам террористический акт должен внушать страх, даже ужас. Здесь угроза смерти и разрушения, вполне возможных в будущем, надстраивается над уже свершившимся, образует пирамиду, которая вдвойне должна устрашать. Конечно, страсть к кровавому насилию присуща не одним террористам, но и наемным убийцам, военным наемникам, сексуальным маньякам-убийцам, всем тем, кто лишает жизни другого не «случайно», под сильным давление обстоятельств, не в неистовстве или в состоянии эмоционального потрясения, не единожды, а постоянно и постепенно, начиная с мелких актов насилия, кто, уничтожая, именно в этот момент, живет наиболее полной жизнью. www.cleverbanks.ru

Очень важно подчеркнуть, что данный мотив, как и большинство других, существует на бессознательном уровне и крайне редко осознается действующим субъектом. Он часто бывает ведущим, что не исключает наличия других, дополнительных мотивов, например корыстных. Некоторые террористы, особенно террористы-самоубийцы, буквально зачарованы смертью, но в то же время своей добровольной гибелью пытаются обессмертить себя и этим способом преодолеть собственный страх смерти. Дело в том, что сеяние смерти есть один из способов снятия страха перед ней, поскольку она тогда психологически максимально приближается к человеку, становится более понятной. Террорист-самоубийца — это личность с очень высоким уровнем тревожности, а поэтому он постоянно, хотя и на бессознательном уровне, ищет то, что вызывает у него тревогу, и находит это в смерти. Отнюдь не случайно те террористы, которые после совершения террористического акта остались в живых, продолжали стремиться к смерти. Мария Спиридонова, совершив убийство Луженовского, «усмирителя» крестьян, никем не была задержана, но сама же стала кричать в толпе. Отказываясь подавать аппеляцию, поясняла, что ее смерть нужна для счастья народа. Сазонов, убийца Плеве, на каторге все-таки покончил с собой. Мотивация террористических самоубийств весьма сложна, поскольку в них переплетаются мотивы и терроризма, и самоубийства. Названные мотивы чаще проявляются при сочетании националистических стимуляций с религиозным фундаментализмом. Но это в основном внешне: я нисколько не преуменьшаю значения воспитания личности в духе фанатизма и экстремизма, традиций вековой ненависти к другим народам и их религии; вместе с тем, хотелось бы отметить, что у террориста-самоубийцы должна быть личностная, субъективная предрасположенность к подобного рода самоубийству. Когда он готовится к нему, а тем более совершает, его психика находится в ином, качественно отличном от обычного измерении, он уже существует как бы не в здешней жизни. Его самым мощным образом притягивает смерть — своя и чужая, а поэтому с большой степенью вероятности можно говорить о таком самоубийце, как о некрофильской личности. Данное предположение уместно и в том случае, если смерть представляется ему чем-то прекрасным[11]. Если страстное влечение к кровавому насилию присуще и другим опасным насильственным преступникам, то чем же от них отличаются террористы? Во-первых, тем, что целью и содержанием террора является устрашение (внушение ужаса), стремление к тому, чтобы таким путем парализовать противника. Во-вторых, террорист, в отличие от наемного убийцы, разбойника или сексуального убийцы-маньяка может решать не только свои, сугубо субъективные проблемы, но и общественные, связанные с интересами его нации, религии, секты, социальной группы. Поэтому можно сказать, что некоторые террористы в известном смысле часто бескорыстны, это как бы преступники- «идеалисты ». Такими «идеалистами» могут быть отдельные руководители деспотических государств, искренне убежденные в том, что они, даже развязывая геноцид против собственного народа, действуют только ради высших и благородных целей, ради достижения некоего идеала, например, построения коммунизма. Чем чище в этом плане помыслы любого террориста, в частности, государственного, чем больше он предан идее и в то же время чем больше психологически отчужден от людей, тем больше он опасен. В этом убеждает жизнь и личность многих дореволюционных российских террористов из привилегированных слоев общества. Подпольная террористическая деятельность, конечно, лишала их привычных материальных и духовных благ.

Аналогичное задание
Ребенку предъявляется второй набор карточек и при этом говорится: «Ты уже научился складывать карточки. Эти - похожие, их тоже можно раскладывать на группы по разным признакам. Сделай это или расскажи, как будешь делать». Не следует ни называть признака, ни оговаривать количество групп. Участие экспериментатора может потребоваться лишь ...

Реориентационный тренинг в кризисных ситуациях
Одна из главных задач реориентационного тренинга - выявление сильных сторон каждого человека, его "экспертных зон". Усилия тренера направлены на то, чтобы помочь человеку ощутить те зоны опыта, в которых он является экспертом, и затем опираться на них в поиске новых возможностей. Данный реориентационный тренинг разработан на о ...

Социально-психологический климат первичного трудового коллектива. Первичный трудовой коллектив как малая группа
В отечественной и зарубежной социальной психологии даются самые различные определения малой группы. Так, Д. Картрайт, А. Зингер, Т.Ньюком указывают следующие критерии определения и выделения малой группы: частота и продолжительность взаимодействия между индивидами в группе и число составляющих ее членов. Ш. Бюлер относит к типичным особ ...